Многим любителям истории бывает интересно сравнить, как выглядел тот или иной документ в процессе развития «во времени». Для интересующихся — «Легитимационная книжка подданного Российской Империи«

ознакомиться полностью…

В ХIХ веке по улицам Российской столицы не ездили автомобили, не ходили трамваи и троллейбусы, транспорт был гужевой. Далеко не все кучера и извозчики соблюдали правила езды по городу, а после издания «Мертвых душ» Н.В.Гоголя козыряли фразой: «И какой же русский не любит быстрой езды».

По замечанию чиновника Министерства внутренних дел пушкинской эпохи, средства передвижения жителей С-Петербурга зависели от социального статуса: «люди науки» ездили только в двойных дрожках и санях. Светские «львы» либо причислявшие себя к ним, «мчались во всю прыть в экипажах с оглоблями». Доктора, купцы и мелкая буржуазия ездили в экипаже, запряженным парой лошадей, аристократия — в каретах и колясках четвернею, цугом с форейтором. Были наемные кареты, но «в малом числе и до крайности неисправные и грязные».

[smartslider3 slider=»4″]

Есть свидетельство, как в продуваемом холодными ветрами Петербурге, прожектер Гурьев, тот самый, по фамилии которого названа каша, смастерил возки с печкой и в экспериментальной поездке чуть не уморил всех от чаду, включая министра внутренних дел 1810-1819 годов Осипа Петровича Козодавлева.

В дорожном происшествии оборвалась жизнь министра внутренних дел Балтазара Балтазаровича Кампенгаузена. В августе 1823 года он ехал в ландо по делам службы и на Шпалерной улице выпал из него, так как форейтор не справился с лошадьми. Напротив церкви Всех скорбящих радости экипаж одним колесом заехал на тротуар и перевернулся. Самые именитые доктора несколько дней боролись за жизнь министра, но оказались бессильны.

Немало забот полиции доставляли военные, любившие быструю езду. По свидетельству одного из декабристов, многие офицеры мечтали иметь собственную карету, чтобы по казарменной шутке, «пугнуть и давить встречных и поперечных».

С каждым десятилетием количество гужевого транспорта возрастало. Как свидетельствуют приказы обер-полицмейстеров сороковых-шестидесятых годов, в последующем градоначальников, даже по Невскому проспекту было ни пройти, ни проехать: тянулись обозы, каждый из которых по двадцать телег, а вдоль тротуара стояли извозчичьи пролетки, а извозчики, собравшись группами, мешали пешеходам и грубили в ответ на сделанные замечания. К тому же, кучера и извозчики продолжали лихачить. Участились случаи «весьма неосторожной езды» общественных экипажей, потому что приняли «неблагонадежных, неопытных или вовсе неспособных к делу кучеров». Они, сбив прохожих, не считали нужным остановиться, продолжали маршрут, пока дорогу не преграждал страж порядка.

В Петербурге не проходило месяца, чтобы не понесли лошади, оставленные без присмотра или испугавшиеся чего-то, и каждый раз на их пути вставал городовой.

8 ноября 1868 года городовой 1-го участка Адмиралтейской части Алексей Тяпкин заступил на свой пост угол Невского проспекта и Большой Морской улицы. К десяти часам утра движение по главной магистрали столицы стало более оживленным. И в это время городовой увидел несущуюся во весь опор из-под арки Главного штаба никем не управляемую тройку лошадей, запряженных в сани. Не раздумывая, Тяпкин бросился к лошади, схватил под уздцы, но скорость мчавшихся лошадей была так велика, что самоотверженный городовой был сшиблен с ног и брошен под копыта коней. Превозмогая острую боль, смог вскочить в сани, ухватиться за вожжи, но упал, лишившись сознания. Столкновение с городовым сбило скорость мчавшихся лошадей, их остановили у Строгановского дворца. Алексея Тяпкина в крайне тяжелом состоянии доставили в Обуховскую больницу.

Обер-полицмейстер Ф.Ф. Трепов в приказе по С-Петербургской полиции отметил: «Я не могу не радоваться, видя, что в составе вверенного мне ведомства есть лица, которые, следуя высокому своему призванию – заботиться о безопасности общества, жертвуют собой для достижения этой цели».

Самоотверженность А.Тяпкина была отмечена знаком отличия ордена Св.Анны, единовременным денежным пособием из казны для поправки здоровья и пожизненной инвалидной пенсией.

В канцелярию обер-полицмейстера от банкиров, предпринимателей, чиновников и простых жителей города поступили многочисленные денежные пожертвования для передачи Алексею Тяпкину. Но 5 января 1869 года он скончался, погребен на Смоленском кладбище. Подвиг Алексея Тяпкина увековечил в своей картине известный живописец профессор Академии художеств Николай Сверчков.

8 сентября 1869 года на посту погиб городовой 2-го участка Спасской части Антон Самсонов. В 11.30, при проезде по Большой Садовой улице курьера Министерства внутренних дел, лошадь его понесла и, снеся по дороге несколько лотков, врезалась в легковые дрожки. Кучер дрожек бросился помогать удерживать курьерскую лошадь, оставив свою без присмотра, и та, напуганная происшедшим столкновением, понесла по Чернышеву (ныне Ломоносову) переулку в сторону Екатерининского (ныне Грибоедова) канала. На углу переулка и канала стоял на посту Антон Самсонов. Он, бросившись останавливать несущиеся дрожки, получил сильный удар в висок, сбитый и смятый лошадью, скончался на месте.

Оба городовых, Алексей Тяпкин и Антон Самсонов, покоятся на западной окраине Смоленского православного кладбища. Силами сотрудников ГУ МВД по СПБ и ЛО на могилах восстановлен памятник.

С октября 1875 года центр С-Петербурга с окраинами соединили конно-железной дорогой. Чины полиции стали наблюдать за исправным содержанием пути и, конечно, соблюдением правил движения. В 1882 году они указали на опасность способа подъема вагонов на мосты, при приближении к которым, лошадей разгоняли и пускали вскачь. Это приводило к падению пассажиров с империала – верхней площадки конки. В связи с частыми карманными кражами при входе и выходе пассажиров из вагона, полиция рекомендовала на видных местах разместить плакаты с предупреждением быть бдительными.

[smartslider3 slider=»5″]

По данным за 1886 год, в дорожных происшествиях с участием конок, извозчиков, кучеров пострадало 650 человек, в том числе находившиеся при исполнении служебных обязанностей 10 нижних чинов полиции, 8 дворников и 4 служителей пожарной команды.

В 1890-х годах участниками дорожного движения в столице Российской империи стали велосипедисты:

Когда в 1879 году первый велосипедист появился на Царицыном лугу (Марсовом поле), его тут же попросили с плаца удалиться, затем удалили из Летнего и Таврического садов, а в 1880 году – из Царскосельского и Павловского парков. Других велосипедистов тогда еще не было. Со временем велосипеды появились в продаже, жители покупают и требуют права на проезд по улицам. С 1892 года всем, кто сдал экзамен езды на велосипеде во дворе здания Управления градоначальства и полиции на Гороховой, 2, полицейское руководство вручало долгожданные права. Но езда на улицах с большим движением и в узких переулках была запрещена. Велосипедисты правила нарушали, да еще катались по пешеходным дорожкам, травмируя пешеходов. На аллее Александровского сада некий велосипедист наехал на девочку и скрылся с места происшествия, хотя обязан был подъехать к городовому для объявления своей фамилии и номера велосипеда. Полиция установила его личность.

Иногда из хулиганских побуждений сбивали велосипедистов. Так в девять часов вечера стоявший на посту у дома № 10 по Английской набережной городовой Федор Щекин обратил внимание на проезжавшего рысью в шарабане мужчину, умышленно увеличившего скорость с целью нагнать велосипедиста. Налетел, сшиб и поспешил скрыться. Городовой, запомнив приметы нарушителя, приступил к розыску: расспроси городовых, дежурных дворников и вышел на домашний адрес хулигана, содержателя ломового извоза, живущего на 13-й линии Васильевского острова.

[smartslider3 slider=»6″]

В начале ХХ столетия езде на велосипедах стали обучать и чинов полиции, а в это время на петербургских улицах появились уже автомобили. Максимальная скорость в пределах города — 12 верст в час водителей не устраивала, они ее превышали. Но наружная служба полиции в первые годы появления «железного коня» была в таком восхищении от новинки, что задерживала водителей редко в отличие от велосипедистов. Так, в 1904 году задержано 205 нарушителей-велосипедистов и только двое автомобилистов, в 1905-м – 195 и четверо соответственно.

[smartslider3 slider=»7″]

В то время в Российской империи сложилась революционная ситуация, была развернута мощная кампания по дискредитации полиции. На защиту ее чинов встал министр внутренних дел Петр Аркадьевич Столыпин, заявивший с трибуны Государственной думы: большинство полицейских – это «люди, свято исполняющие свой долг, любящие свою Родину, умирающие на посту».

За три года первой русской революции погибло 28 нижних чинов петербургской полиции, ранено 79.

В 1909 году забастовали трамвайщики. Трамвайное движение было открыто за два года до этого, и население, привыкшее ездить в трамвайных вагонах, слышать не желало об извозчиках и кучерах. Тогда полицейское руководство командировало городовых в трамвайные парки для обучения работе вагоновожатых, и уже на второй день они повели трамваи по улицам.

[smartslider3 slider=»8″]

Настрадавшееся от забастовок население в знак признательности предлагало городовым деньги, те по долгу службы отказывались, но пассажиры оставляли деньги в вагонах. Полицмейстер Владислав Францевич Галле доложил об этом градоначальнику, который приказом разрешил городовым «принять благодарность неизвестных лиц за труд и умелое вождение трамвая».

Трамвайщики сами страдали от действий забастовщиков, к которым нередко присоединялись хулиганы. Например, 10 июля 1913 года во время очередной забастовки рабочих хулиганы отобрали у вагоновожатых ручки от вагонов и побросали в Неву и Обводный канал. Чтобы выяснить требования забастовщиков, министр внутренних дел Николай Алексеевич Маклаков смело вошел в толпу, но никто ничего объяснить не смог, только: «Нас учат бастовать».

Политическая ситуация в стране никого не могла оставить равнодушным. В 1913 году при объездах Петербурга градоначальник увидел городовых, читавших на посту газеты, конечно, это его не обрадовало. С ХIХ века от городовых требовали «находиться на посту не для виду, а для действительной пользы».

[smartslider3 slider=»9″]

26 декабря 1913 года чудом остался жив создатель и дирижер Великорусского оркестра Василий Васильевич Андреев. Ему предстояло ехать в Царское Село и, выйдя из дома, нанял извозчика до Царскосельского вокзала. Извозчик — лихач на перекрестках, несмотря на трамвайное движение, хода не сбавлял и, при выезде из Демидова (ныне Гривцова) переулка на Забалканский (ныне Московский) проспект, не заметил движущийся по Садовой улице трамвай. Трамвай ударил в сани, к счастью, те не опрокинулись, их только отбросило в сторону, дирижер сумел удержаться. На Загородном проспекте лихач вновь не обратил внимания на мчавшийся вагон трамвая. Видя опасность, Андреев отбросив полость, хотел выскочить из саней, но запутался в собственной шинели и полетел на рельсы. Каким-то чудом дирижер одной рукой удержался за сани, что его и спасло: отделался легкими ушибами.

Осенью 1915 года жителей Петрограда всколыхнула гибель замечательного художника Константина Егоровича Маковского. Он предпочитал ездить на извозчике, и как-то лошадь испугалась трамвая. Одни современники винили извозчика, не сумевшего справиться с лошадью, другие полицию, допустившую переполнение вагона. Сообщалось, «пассажиры облепляют вагоны и справа и слева, и даже сзади висят не только на подножках, но и друг на друге, обрываются, валятся и расшибаются».

Согласно другим показаниям, чины полиции в соответствии с приказом градоначальника останавливали переполненные трамваи, высаживали «лишних» пассажиров и составляли протоколы, чем вызывали ропот всех: одних раздражала задержка в движении, других, что их «вытолкали» на мостовую.

К концу 1916 года большинство трамвайных пассажиров так и не усвоило правил безопасности. В вагонах стояли лицом по ходу движения, и при торможении на остановках и поворотах, по инерции падали друг на друга, травмировались. Заботясь о людях, полиция решила разместить в вагонах плакаты для наглядного обучения правилам безопасности, но не успела: грянул Февраль 1917 года. Стоя на страже закона, чины полиции не дрогнули под натиском революционно настроенного народа и стали последними защитниками самодержавного строя…

Л.А.Сафронова, кандидат исторических наук

После Февральской революции полиция и градоначальство были упразднены. 10 марта 1917 года вышло постановление об упразднении департамента полиции. Была провозглашена замена полиции «народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления».

Правовые основы организации и деятельности народной милиции определялись во временном положении о милиции, изданном 17 апреля 1917 г. Народная милиция сыграла свою роль в поддержании порядка.

Она просуществовала в Петрограде до 30 января 1918 г. На II съезде Советов создано первое советское правительство — Совет народных комиссаров, в составе 13 наркоматов, в том числе народный комиссариат внутренних дел (НКВД). 28 октября (10 ноября 1917) года выходит постановление НКВД «О рабочей милиции». Милиция находится в ведении Совета рабочих и крестьянских депутатов. Рабочая милиция в течении первых месяцев Советской власти выступала как вооруженная сила, выполнявшая военные функции и как инструмент охраны общественного порядка.

14 декабря 1917 года по постановлению СНК был создан специальный орган для поддержания порядка и спокойствия в Петрограде — Комитет охраны — временный орган с широкими полномочиями. Председателем Комитета охраны Петрограда был назначен К.Е.Ворошилов.

28 марта 1918 года Комитет охраны был преобразован в Комитет революционной охраны.

9 июня 1918 года Комитет революционной охраны был реорганизован в Центральную комендатуру революционной охраны. В подчинении Центральной комендатуры находились 14 районных и 49 подрайонных комендатур. Комендантом Центральной комендатуры был назначен В.Шатов.

С 30 июля по 1 августа 1918 года в Москве проходил Всероссийский съезд председателей Губернских Советов. На нем было признано целесообразным создания штатной милиции. На съезде с докладом выступил нарком внутренних дел Г.И.Петровский, в котором он уделил особое внимание принципам строительства милиции, ее задачам и формам. Нарком отметил положительный опыт строительства и работы Петроградской милиции и призвал создавать советскую милицию по типу Петроградской.

По поручению СНК РСФСР в октябре 1918 г. НКВД и НКЮ разработали инструкцию по организации штатного органа охраны порядка — советской рабоче-крестьянской милиции. Инструкция стала первым нормативным актом, в соответствии с которой осуществлялось строительство милиции на территории всей страны. Так в 1918 -1919 г. были образованы речная, железнодорожная, промышленная милиция и уголовный розыск.

[smartslider3 slider=»3″]

Постановление НКВД «О праздновании годовщины милиции» было разработано и подписано народным комиссаром внутренних дел Ф.Э.Дзержинским. В нём указывалось «1. В ознаменование существования Рабоче-крестьянской милиции установить празднования годовщины, приурочив таковые ко дню распубликования постановления Народного комиссариата по внутренним делам об организации Рабоче-крестьянской милиции, а именно к 12 ноября. 2. Первое празднование годовщины приурочить к 12 ноября 1922 г., ко дню пятилетнего ее существования».

ЕЩЕ БОЛЬШЕ СТАТЕЙ…

В ближайшее время для наших читателей!

Большой интерес представляет жизнеописание Ваньки-Каина, изданное в виде автобиографии, хотя из архивных данных известно, что В.-Каин писать не умел. Автобиография эта, отличающаяся чисто народным пошибом, издана была под заглавием: «Жизнь и похождения российского Картуша, именуемого Каином, известного мошенника и того ремесла людей сыщика, за раскаяние в злодействах получившего от казни свободу, но за обращение в прежний промысел сосланного вечно в Рогервик, а потом в Сибирь. Писана им самим при Балтийском порте, в 1764 г.» (СПб., 1785 г., с приложением песен; под другим заглавием, 1788 и М., 1792). Жизнеописание Ваньки-Каина в этой последней редакции, по изданию 1785 г. перепечатано, без песен, Григорием Книжником (Г. Геннади), под заглавием: «Жизнь В.-Каина, им самим рассказанная» (СПб., 1859 г.) — именно это издание вы и увидите на нашей странице http://www.bibliotekar.ru/bek/101.htm:

(Иван Осипов Каин) — московский вор, грабитель и сыщик, сын крестьянина Ростовского уезда, села Иванова, принадлежавшего купцу Филатьеву, род. в 1718 г. и 13-ти лет от роду был привезен в Москву, на господский двор. Обокрав своего господина, Ванька-Каин бежал из господского дома и, после целого ряда смелых похождений в Москве, отправился на Волгу, где примкнул к понизовой вольнице и разбойничал в шайке известного атамана Михаила Зари. В конце 1741 г., Ванька-Каин вновь очутился в Москве, явился в сыскной приказ и объявил, что он, Ванька, сам вор, знает других воров и разбойников, не только в Москве, но и в других городах и предлагает свои услуги к их поимке. Предложение Ваньки-Каина было принято, ему было присвоено звание доносителя сыскного приказа, в распоряжение его дана была военная команда. Выдавая и ловя мелких воришек, он укрывал крупных воров; преследуя раскольников, вымогал у них деньги; открыл в своем доме игорный дом; не останавливался и перед открытым грабежом. Весь сыскной приказ, начиная с членов приказа и кончая мелким писцом, был у него на откупу и потворствовал его проделкам. Под покровительством Ваньки Каина число беглых, воров, мошенников, грабителей увеличивалось в Москве с каждым днем. Это скопление огромного числа людей, живших воровством, грабежом, а иногда и убийствами, должно было, наконец, выразиться общественным бедствием. И действительно, весною 1748 г. начались в Москве повсеместные пожары и разбои, наведшие ужас и на Петербург. В паническом страхе жители Москвы выбиралась из домов, выезжали из города и ночевали в поле. В Москву послан был с войском генерал-майор Ушаков, под председательством которого была учреждена особая следственная комиссия. Во время трехмесячного существования этой комиссии, Ванька Каин продолжал мошенничать и грабить, но уже не так свободно, как прежде; явились новые деятели, которые ему не потворствовали. Команда Ушакова, предупреждая поджоги, ловила всех подозрительных людей и приводила их не в сыскной приказ, а в комиссию. Благодаря этому стали мало-помалу раскрываться проделки В.-Каина. Убедившись, что вся московская полиция была в заговоре с Ванькой-Каином, преемник Ушакова, генерал-полициймейстер Татищев, ходатайствовал об учреждении по делу В.-Каина особой комиссии. Комиссия эта просуществовала с июня 1749 г. по июль 1753 г., когда дело В.-Каина передано было в сыскной приказ, весь личный состав которого за это время переменился. В сыскном приказе дело тянулось до июля 1755 г. В.-Каин был приговорен к смертной казни, но, по указу сената, наказан кнутом и послан в каторгу, сначала в Рогервик, а потом в Сибирь. Деятельность В.-Каина может служить яркой иллюстрацией полицейских и следственных порядков в России XVIII века. Но В.-Каин — не только сыщик-грабитель; он воплощает в себе и тип народного мошенника, разудалого добра молодца. Он не только грабит, но и забавляется, не только хоронит концы, но и глумится над полицией; речь он держит прибаутками, сказками да присказками, душу отводит в песне. До сих пор многие песни известны в народе под именем Каиновых; последней из них по времени считается знаменитая песня: «Не шуми, мати, зеленая дубравушка». Вскоре после ссылки Ваньки-Каина появились его жизнеописания в нескольких редакциях, под различными заглавиями.