«Весна в этот памятный 1941 год была холодной, дождливой…Открытие петергофских фонтанов, которое обычно возвещает ленинградцам приход лета, переносилось с одного воскресенья на другое. И вот наконец наступило 22 июня. День обещал быть теплым, летним. Всю зиму мы готовились к открытию. Удалось вызолотить заново бронзовые скульптуры Большого каскада. Как-то особенно нарядно выглядели купола Большого дворца. Здесь, в первом этаже Ольгинской половины, разместилась давно задуманная и наконец осуществленная “Фонтанная выставка“.
…
“Хорошо было бы, – думал я, – устроить в будущем году выставку лучших вещей из фондов, не вошедших в музейную экспозицию”. Но это дело будущего. А пока осталось всего несколько часов до торжественного открытия. Еще немного – и оживет завороженное чудо.
…
Не знал я, не чувствовал, что встречаю последний мирный рассвет в Петергофе. Не знал я в тот час, что на нашей земле уже рвутся вражеские снаряды. Не знал, что нам, хранителям этих богатейших дворцов, где продумана каждая деталь, придется своими руками их разорять, все, что можно, увозить, остальное прятать, закапывая в землю, хоронить. Не знал, что через пять лет увижу руины дворцов, фонтанов, перепаханную снарядами прекрасную землю Петергофа.
Не знал… А если бы и знал, в тот предрассветный час не смог бы в это поверить».
(Из воспоминаний архитектора Джиованни Альбертовича Риппа. «Подвиг века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусствоведы в годы войны и блокады Ленинграда». «Лениздат», 1969г.)
В фондах библиотеки Культурного центра ГУ МВД России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области хранится книга, изданная в 1963 году, «Подвиг века. Художники, скульпторы, архитекторы, искусствоведы в годы войны и блокады Ленинграда» — одна из страниц летописи судеб людей Ленинграда в годы Великой Отечественной войны.
Книга – памятник. Книга – собеседник.
Герои и авторы книги – художники, скульпторы, архитекторы, хранители музеев. Тут собраны дневники, письма, зарисовки, сделанные часто в бомбоубежище или в землянке, наспех, нетвердой рукой, со сдержанной искренностью, как исповедь перед собой. У них, как писал академик архитектуры Александр Сергеевич Никольский о своем блокадном дневнике, «тираж — один-единственный, именно этот экземпляр, первое и последнее издание».
Из материалов сборника вы узнаете о том, как снимались со стен и накатывались на специальные валы полотна Рембрандта, Иванова, Брюллова, Репина, как укрывались от вражеских бомбежек бесценные памятники Ленинграда. Перед вами раскроются тяжелые двери блокадного Исаакия, подвалы Эрмитажа и Академии художеств — убежищ, в которых отчаяние никогда не пересиливало мечту, — здесь не только говорили о пайках, дрожжевом супе и лекарствах, но и набрасывали проекты новых кварталов города и находили краски, чтобы запечатлеть гордую, морозно-седую красоту Ленинграда в ту жесточайшую из всех зим.
Искусство по-своему проходило военную службу, и музы — в полушубках, гимнастерках — прошли по всем дорогам от Невы до Берлина, чтобы приблизить час, когда замолчат пушки. Не все, созданное тогда художниками, выставлено в картинных галереях. Многие наброски, зарисовки вы увидите только в этой книге — они так же сокровенны, как страницы дневников. Но без них, без вдохновенного и выстраданного опыта войны, не было бы потом ни монументальных полотен, ни мрамора и бронзы памятников главных площадей и мемориальных кладбищ. Итак, еще одна книга о блокаде.
