«…Хочу просвещать милиционеров!», — Корней Чуковский

31 марта 2022 года исполняется 140 лет со дня рождения Корнея Ивановича Чуковского (1882-1969 гг.).  Корней Чуковский – известный русский поэт, детский писатель, публицист, литературный критик, литературовед, переводчик и уроженец Петербурга.

Портрет К. И. Чуковского кисти И. Е. Репина, 1910 г.

Многие жители и  гости нашего города, гуляя по Петроградской стороне, при виде указателя  «Бармалеева улица» вспоминают сказку К. И. Чуковского о страшном разбойнике Бармалее, пожиравшим в Африке непослушных детей. Некоторые даже полагают, что с этим персонажем и связано название улицы.

Указатель Бармалеева улица

Конечно, это не так. Однажды писатель Корней Чуковский и художник Мстислав Добужинский, прогуливаясь по Петроградской стороне,  оказались на улице Бармалеева. Они стали рассуждать о происхождении  названия улицы. Художник убеждал поэта в существовании разбойника Бармалея. На ходу он изобразил на бумажном листочке рожицу злодея и пирата. А поэт, восхитившись рисунком друга, сочинил свои знаменитое стихотворение «Бармалей».

Но они ошиблись. Улица получила свое название  во времена царствования Екатерины II по фамилии прапорщика столичной Санкт-Петербургской полиции Бармалеева Андрея Ивановича. В середине XVIII века здесь действительно жил прапорщик полиции Бармалеев с супругой и пятерыми детьми.

2 января 1920 года К. И. Чуковский записал в «Дневнике»: «Жизнь моя стала фантастическая. Так как ни писания, ни заседания никаких средств к жизни не дают». В поисках пайка писатель посещал различные комиссариаты, где иногда ему презентовали селедку, коробку спичек или фунт хлеба. Как-то зашел он в кабинет управляющего делами отдела Управления Петрогубисполкома  Б.Г. Каплуна (1894-1937 гг.), занимавшего апартаменты бывшего царского министра С.Д. Сазонова в здании Главного штаба. То, что Чуковский увидел, надежды в него не вселило: «сытый породистый пес» Каплуна ступал по коврам «походкой своего хозяина»,  сидевшая у дверей кабинета барышня-секретарша имела «ногти лощеные, на столе цветы» и говорила о портнихе. От таких «персонажей» у писателя мелькнула мысль: «Еще два года – и эти пролетарии сами попросят ресторанов, кокоток, поваров, Монте-Карло». Но именно  Борис Каплун предложил Корнею Ивановичу работу:  возглавить просветительный отдел Театра Городской охраны (ГОРОХР).  Писатель с радостью согласился.

В театр на Троицкой улице он пришел в сопровождении художника Юрия Анненкова и заявил: «…Хочу просвещать милиционеров». Последовал ответ:

    — Не беспокойтесь. С завтрашнего дня вы будете получать жалованье, а провещать – не торопитесь.

    — Но я действительно, на самом деле, хочу давать уроки милиционерам. Я хочу работать!

     На Чуковского, по его признанию, «воззрились с изумлением».

     Началась просветительная работа Корнея Ивановича в ГОРОХР.

О просветительстве милиционеров вспоминал художник Ю. Анненков: «Престарелый сенатор Кони объяснял основы уголовного права, балерина обучала милиционерок пластическим танцам, Максим Горький читал лекции по истории культуры, Корней Чуковский – историю литературы, а Мстислав Добужинский рассказывал о петербургских памятниках искусства и старины, которые питерским милиционерам надлежало охранять»».

В культурно — просветительной студии ГОРОХР был и класс живописи. Преподавал в нем малоизвестный художник Савелий Зейденберг, у которого в 1908 году обучались живописи Марк Шагал и Юрий Анненков.

Борис Каплун, оказавший помощь в трудоустройстве Чуковского, сделал административную карьеру благодаря родственным связям. Он был племянником руководителя питерской  Чрезвычайной комиссии М.С. Урицкого. К революции, по замечанию Ю. Анненкова, Каплун «относился без всякого интереса, но очень увлекался вопросами искусства и литературы». Один из современников писал о Борисе Каплуне:: «Надо иметь ввиду, что в то время, когда скажем, милиционерши обучались пластике, на Невском лежали неубранные павшие лошади… чудак и фантазер проявлял неиссякаемую энергию: сегодня открывал Музей петроградской преступности, завтра – школу ритма при ГОРОХР… Детищем этого неутомимого товарища был Отель Петроcовета, именно отель, а не гостиница или общежитие… В пятом этаже жил одержимый поэт Василий Князев, в первом – тишайший Ремизов. В третьем – тихая, задумчивая девушка – следователь уголовного розыска. По всем этажам странствовали полуночники в поисках споров, чаю с клюквой и в лучшем случае картофеля».

Но вернемся к Корнею Ивановичу Чуковскому, одному из получателей «милицейского пайка» в годы «военного коммунизма». В двадцатые годы детский поэт написал много сказок, популярных по сей день: «Мойдодыр», «Тараканище», «Муха-Цокотуха», «Федорино горе», «Телефон», «Айболит» и продолжал удивляться, что «некоторые деятели искусства неплохо устроились при новом строе». Например, в феврале 1926 года, посетив мастерскую художника  И.И. Бродского, Корней Иванович отметил: «Ах, как пышно он живет – и как нудно! Уже в прихожей висят у него портреты и портретики Ленина, сфабрикованные им по разным ценам, а в столовой, которая и служит ему мастерской – некуда деваться от «Расстрела коммунистов в Баку». Расстрел заключается  том, что очень некрасивые мужчины стреляют в очень красивых мужчин, которые стоят, озаренные солнцем, в театральных героических позах. И самое ужасное то, что таких картин у него несколько дюжин. Тут же на мольбертах холсты, и какие-то мазилки быстро и ловко делают копии с этой картины, а Бродский чуть-чуть поправляет эти копии и ставит на них свою фамилию. Ему заказано 60 одинаковых «расстрелов» в клубы, сельсоветы и т.д., и он пишет эти картины чужими руками, ставит на них свое имя и живет припеваючи».

Поражал К.И. Чуковского и другой художник – Н.Э. Радлов, который в революционные годы был «очень потертым, долго не умел приклеиться к революции», наконец, «приклеился», и «количество фабрикуемых им карикатур – грандиозно». Писатель поинтересовался у художника:

    — Какую манеру (рисунка) вы предпочитаете?

    — Ту, которая скорее ведет к гонорару!

    В 1938 году Чуковский переехал на жительство в Москву и  вновь удивился: «Похоже, что в Москве всех писателей повысили в чине. Все завели себе стильные квартиры, обзавелись шубами, любовницами, полюбили сытую жирную жизнь».

Корней Иванович выступал со стихами в разных аудиториях,  приглашали и в клуб Объединённого государственного политического управление при СНК СССР (ОГПУ), где, по его воспоминаниям, «все ребята крупные, большеглазые, пылкие». Они встречали поэтов «горячо»,  забрасывали вопросами: кто из вас Чуковский, а кто Маршак? Всем милиционерам и политработникам хотелось сфотографироваться с представителями творческой интеллигенции. На сцене клуба ОГПУ была традиция — приглашенные маститые поэты не читали своих стихов. Их произведения им читали сотрудники ОГПУ.

К.И. Чуковский часто приезжал в Ленинград и всякий раз находил новшества. Например, в декабре 1930 года он обнаружил «заложенный  огромный фундамент многоэтажного здания» (Литейный пр., 4) и отметил, что «у милиционеров новая форма: пальто и шлемы травянисто-зеленого цвета».

В жизни Корнея Ивановича все же была одна неприятная встреча с сотрудниками милиции.  Он ее обозначил так — «налет милиции на мою дачу ради изгнания Ривов, которые приехали ко мне  с тремя детьми».

Эта история произошла в сентябре 1962 года, когда профессор-славист Колумбийского университета, писатель и переводчик Франклин Рив с семьей прибыли к Чуковскому в Переделкино. Жена Франклина  Елена писала диссертацию о русском поэте Н.А. Некрасове и хотела обсудить ее с Корнеем Ивановичем. Но гости не успели начать разговор. На дачу пришли сотрудники милиции и попросили иностранных визитеров сесть в машину и покинуть Переделкино. В ту эпоху контакты с иностранными гражданами  были под запретом. К.И. Чуковский рассердился и написал письмо Министру внутренних дел РСФСР В.С. Тикунову: «…Милиция прогнала из моего дома профессора Рива! У профессора Рива был маршрут на Новгород. А он заехал ко мне в Переделкино.  Его настигла милиция – человек десять, иные на мотоциклах, и вытурили – довольно учтиво». Тогда Министр направил на дачу к Чуковскому своего заместителя Сумцова. Тот прибыл с генералом Червонцевым, который, по собственному признанию Корнею  Ивановичу, «не имея никакого дела в Министерстве внутренних дел, приехал специально», чтобы познакомиться с ним. Как вспоминает Чуковский: «Они долго не могли уехать, т.к. шофер ушел в лес искать грибы». Генерал Червонцев пообещал Корнею Ивановичу, ослабевшему с возрастом, прислать солдат для уборки сада и ремонта дачи. И слово сдержал.

1969 год стал последним в жизни Корнея Ивановича. Он болел, и в больнице продолжал  работать, будучи одним из редакторов восьми томного собрания сочинений А.Ф. Кони. В последние дни, отягощенные болезнью, Чуковскому вспоминалась молодость, встречи в Петрограде со знаменитым юристом  и их лекции в Театре Городской охраны (ГОРОХР). Ныне в здании ГОРОХР по адресу: улица Рубинштейна, 13, размещается один из лучших петербургских музыкальных театров — «Зазеркалье».

Театр Зазеркалье. Современное фото

Добавить комментарий


После нажатия кнопки "Опубликовать"
Ваш комментарий будет направлен на модерацию.